Исторический этюд из истории Франции и Англии XII—XIII вв. Рождение и гибель Анжуйской державы, невольно предсказанная валлийцем Гальфридом Монмутским в латинской мифохронике, имматрикуливровавшей персонажа (короля Артура), которого французская литература прославила на века, вплоть до наших дней.

​

°°°

​

               В 911 г. норманнские пираты, досаждавшие северу Франции, получили там фьеф — герцогство Нормандское. Оказавшись в среде более высокой культуры они, как в свое время франки, были ассимилированы французами: «они усвоили французские нравы и французский язык и, отправляясь в 1066 г. завоевывать Англию, пришли туда как известно, чистыми французами»[1]. В походе через Ла-Манш участвовали рыцари не только из Нормандии, но и из многих других областей Франции, включая Бретань. Младшие сыновья шевалье, не имевшие надежды получить фьеф, надеялись обрести таковой в завоеванной Англии.

​

             Ожидаемо, всесторонне отсталое, полуобщинное англосаксонское «королевство» не выдержало удара, и остров в очередной раз был завоеван. Всю англосаксонскую знать вырезали, ее земли достались верным вассалам новоиспеченного короля Англии Гильома Бастарда, прозванного Завоевателем. Всецело феодальное сословие нового королевства и значительная часть клира стали французскими, что способствовало культурной унификации Франции и Англии. В последней «языком господствующих классов на два с половиной столетия сделался французский («англо-нормандский» его диалект), в результате чего получилось почти полное единство феодальной литературы на французском языке по ту и по сю сторону Ламанша»[2].

​

Французский стал не только литературным, но и официальным государственным языком Англии на триста лет. А когда в середине XIV в. на эту роль пришел английский, это был уже совершенно другой язык, нежели раньше. Он сформировался под колоссальным влиянием французского: принял его орфографию, «французские слова составляют до 30% всего английского словаря»[3].

​

             Не менее велико фонетическое влияние, кардинально изменившее его звучание. Любопытный факт: многие звуки старофранцузского, давно выпавшие из него, сохранились в современном английском; например, аффрикаты ч, дж, межзубные, которые исчезли из французского (диалекта Иль-де-Франс) уже к началу XII в. На момент Нормандского завоевания имя Charles (Шарль) звучало как «Чàрлес» c едва слышной посттонической гласной, больше походило на Чарльс, в котором нетрудно узнать современное английское «Чарльз». Иными словами, англичане по сей день придерживаются старофранцузской фонетики XI века.

​

              Французские феодалы, перебравшись через Ла-Манш, очутились в культурном вакууме, который заполняли, приглашая из Франции труверов и образованных клириков. Процесс растянулся на два столетия, и был отмечен такими событиями, как миграция части забастовавших в 1229 г. магистров и студентов престижнейшего в Европе Парижского университета в Оксфорд, где имелась лишь захудалая школа, которую они подняли до уровня университета в 1231 г[4]. Писатели сочиняли для англо-нормандских королей латинские рифмованные полулегендарные хроники-апологии: жизнеописание Анри I (не сохранилось), «Хроники Нормандских герцогов», etc., нужные им для идеологического обоснования власти над завоеванной страной (уже тогда стояла такая проблема!)

​

          Именно в этом потоке в 1137 г. валлийский (то есть кельтский) клирик Гальфрид (Годфруа) Монмутский сочинил прозаическую латинскую мифохронику «История королей Британии» (известна также как «История бриттов»[5]), где главным героем стал персонаж кельтских мифов Артур, повышенный в ранге до короля (rex); повышенный, поскольку в более ранней, IX в., Historia brittonum («Истории бриттов»[6]) валлийского же клирика Ненния, он выступает в образе героя, в греческом смысле. «В те дни сражался с ними военачальник Артур совместно с королями бриттов. Он же был главою войска», выиграл у варваров 12 битв, а в последней единолично, в гераклическом духе, уничтожил 960 англосаксов. Сведения о герое Ненний черпал в легендах бриттов, которые таким способом заглушали боль от воспоминаний об инвазии германских варваров. Этот компенсирующий фактор автохтонов был поднят на щит новыми покорителями острова — французскими феодалами, как средство усмирения англосаксонского населения. В среде рыцарства по обе стороны Ла-Манша легенда стала популярна после перевода на французский.

​

      Бывшая жена Людовика VII Альенора Аквитанская больше известна как политическая интриганка и недобродетельная жена, чьи альковные мезавантюры до сих пор будоражат умы историков и просто любопытных. А между тем она была большим меценатом, патронессой трубадуров, в том числе знаменитого Бернарта де Вентадорна. И в Пуатье, и в Париже она собирала вокруг себя весь цвет французской поэзии, не скупясь на награды в чисто куртуазном стиле. После инцидента в Антиохии, в ходе Второго крестового похода (король заподозрил ее в адюльтере с графом Триполи Раймоном II, ее дядей[7]) они развелись, и Альенора вышла замуж, в 1152 г. за анжуйского графа Анри Плантаженэта, ставшего, спустя два года, королем Англии. Она принесла ему в «приданое» четверть Франции, что составило, с уже имевшимися у того Анжу, Мэном, Туренью и Нормандией половину французского королевства. Домен сеньёра Анри Второго — французского короля Людовика —был многократно меньше.

​

             В массовом сознании, далеком от предмета, Плантаженэт (чаще слышим искаженное «Плантагенет») рисуется как символ некоей английской силы, посягавшей на покорение Франции. В действительности Плантаженэт — это французское прозвище чисто французского графа Анжу Жоффруа V, отца такого же француза Анри, наследовавшего по побочной линии, титул английского короля у француза Этьена (Стефана).

​

          Чтобы впредь не повторяться, обратим внимание на тот факт, что все упоминаемые в работе исторические лица — французы, включая английских королей. И говорили они все на диалектах французского языка: французские короли — на франсийском[8] (парижском, ставшем вскоре общефранцузским), английские — на англо-нормандском (не потому, что там были анг. слова, а потому, что он распространился в Англии). Альенора, уроженка Пуату, говорила на беррийском диалекте, как ценительница поэзии прекрасно понимала лимузэнский диалект родственного южнофранцузского (окситанского, провансальского) языка, а «по долгу службы» изъяснялась и на двух вышеупомянутых[9].

​

          Оказавшись в скучном Лондоне, и прознав про сочинение Гальфрида, Альенора тут же заказала Роберу Васу[10], поэту из своей свиты, перевести «Историю…» Монмутского на французский. Вас блестяще справился, написав, как он сам выразился в финальной строфе «Брута», и Бретонскую жесту[11], и роман[12]. Прославляя сеньера, Вас описал, как впереди войска Гильома Завоевателя ехал жонглер Тельефер, певший «Песнь о Роланде», вдохновившую французов на победу при Гастингсе[13]. История Артура стала доступна французскому рыцарству.

Автор «прототипа» Гальфрид Монмутский был вознагражден, в 1152 г., епископской кафедрой. «Хроника» пользовалась огромной популярностью при дворе англо-нормандских королей, особенно новой династии в лице Анри II Плантаженэта, настоявшего, чтобы сын Жоффруа, для которого король оттягал титул Бретонского герцога, назвал отпрыска, рожденного в 1187 г., Артуром.

​

     Король мечтал о славе нового Артура, уже из Анжуйской династии. Грезил покорением всей Галлии. Но закончилось все как в финале Гальфрида — войной дяди с племянником. Юный Артур, как потомок четвертого сына Анри, имел больше прав на престол Англии, но Жан (Иоанн), пятый сын короля, с этим не согласился. Артура поддержали бароны Турени, Анжу и Мэна. Альенора, вернувшаяся в Пуатье, поддержала Жана. Началась распря, кое-как улаженная, на определенных условиях, французским королем Филиппом II Августом (договор в Гэле 1200 г.): английский король уступил Филиппу графства Эвре и Весксен (в Нормандии), свои земли в Берри (вкл. Бурж), принес оммаж за французские фьефы, и обязался выплатить 20 тыс. ливров рельефа (повинность за вступление во владение). Филипп признал Жана королем Англии и его сюзеренитет над Бретанью.  

​

        Однако Жан не спешил выполнять все условия договора. Более того, спровоцировал конфликт в Пуату, лишив тамошнего феодала из знаменитого рода крестоносцев, Юго Нуара Лузиньяна, обещанного тому графства Марш. Лузиньян апеллировал к королю.Сюзерен Жана Филипп Август, вызвал вассала на суд пэров. Жан не явился. 28 апреля 1202 г. Филипп использовал свое право конфисковать все французские фьефы Жана: «Курия Франции, собравшись, решила, что король Англии должен быть лишен всех земель, которые до сих пор он и его предки держали от короля Франции, на том основании, что они уже давно пренебрегали исполнением всех повинностей, которыми они были обязаны за эти земли, и не хотели почти ни в чем повиноваться приглашениям своего сеньера»[14].

​

          Поначалу король Франции планировал удовлетвориться Нормандией, передав прочие конфискованные земли пятнадцатилетнему Артуру Бретонскому, за кои тот принес оммаж в июле того же года, и был помолвлен с Мари, дочерью Филиппа Августа. Но вышло еще лучше. 1 августа Жан захватил Артура в плен, убил его в темнице, а тело сбросил в Сену[15]. Теперь все отвоеванные у английского короля земли переходили под суверенитет короля французского. Вскоре Папа Иннокентй III отлучил Жана от церкви.  

 

      В течение нескольких лет Нормандия, Анжу, Мэн, Турень, (чуть позже — часть Пуату с г. Пуатье) были присоединены к королевскому домену. Так Филипп исправил ошибку своего отца, бросившего распутную Альенору в объятия Анри Плантаженэта[16]. Англо-анжуйская держава, простиравшаяся от шотландской границы до Пиренеев, и которой любят пугать ангажированные историки, просуществовала всего 50 лет. Так английский король Жан стал Безземельным. Он еще пытался повернуть историю вспять силой оружия. Но 2 июля 1214 г. принц Людовик при Ларош-о-Муане обращает Жана в бегство. И следом, 27 июля, при Бувине, Филипп громит его германо-фламандских союзников. В этом году король окончательно включает в домен Вермандуа. Бретань переходит под французский сюзеренитет годом ранее.

​

      В 1216 г. английские бароны пригласили сына Филиппа Августа — принца Людовика — на английский престол[17]. Он переправился через Ла-Манш, и был близок к успеху в борьбе с Жаном Безземельным, но помешало отлучение, которое наложил на него Папа. Англия была разорена баронской фрондой, Жан умер. Его наследник Анри (Генрих) III, «Дважды, в 1230 и в 1242 гг., покушался отвоевать отнятые у Англии земли; но оба его похода кончились самым жалким образом»[18]. 28 мая 1258 г., по Парижскому договору[19], он отказался от претензий на конфискованные земли, и принес оммаж за оставшуюся у англо-анжуйской династии Гиень.

​

          Так закончился спор между двумя монархами-французами: королем Франции и его вассалом — королем Англии.

​

_________________________

​

[1] Сергиевский М. История французского языка. М., 1938. C. 30.

[2] Смирнов А. Роман о Тристане и Изольде. // Бедье Ж. Роман о Тристане и Изольде. Ленинград, 1938. C. 10.

[3] Сергиевский М. op. cit. C. 44.

[4] В те годы официальный статус университета подтверждался не королевской хартией, а буллой папы, позволяющей заведению присваивать своим учащимся звание магистра. 

[5] Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. М., 1984.; Перевод с: Faral E. La Légende arthurienne, études et documents. T. III. Paris, 1929. Сохранено деление на главы по Фаралю.

[6] Русский перевод помещен приложением к указанной в прим. 8 работе.

[7] Эту мезавантюру иносказательно, в иронично-дидактической манере, обыграл Кретьен де Труа в своем первом куртуазном романе «Эрек и Энида», написанном по заказу ее дочери Мари де Шампань. См. П. Легран. Бретонские романы, или Кто придумал короля Артура. 2024. С. 47—48.

[8] От Иль-де-Франс, центральной области Северной Франции.

[9] Все они происходили от одной основы, имели сходств, больше чем отличий, и были сравнительно легко взаимопонимаемы. 

[10] Альенора стала английской королевой в 1154 г., Brut Васа появился в 1155 г.

[11] Сhansons de geste (шансон де жест) XI—XII вв., буквально «песни о деяниях, подвигах», героический эпос. Самый известный образец — «Песнь о Роланде».

[12] Термин роман родился как определение литературы на французском (романском), а не латинском языке.

[13] История французской литературы. Т. I. М.—Л., 1946. С. 37.

[14] Пти-Дютайи Ш. Феодальная монархия во Франции и в Англии X—XIII вв. М., 1938. С. 195.

[15] Ibid. С. 195—196.

[16] Добавим, de par une justice, даже в случае сохранения брака Людовика VII с Альенорой, Аквитания не присоединялась к домену, поскольку их дочь не могла наследовать французскую корону, — к ней мог перейти лишь фьеф матери.

[17] Примечательно, что это произошло после того, как они вырвали у Жана Безземельного пресловутую «Хартию вольностей».

[18] Пти-Дютайи Ш. op. cit. с. 202.

[19] Ратифицирован в Париже 4 декабря 1259 г. оммажем Анри III Людовику Святому.

​

​

 © Pierre Legrand | Пьер Легран, 2024